В 1932 году братья Смок и Стэк снова оказались в том самом городке, где родились, в низовьях Миссисипи. Много лет их здесь не видели. Они прошли окопы великой войны, а позже — чикагские улицы, где жизнь строилась по своим, жестоким законам. Теперь, вернувшись, близнецы решили купить участок земли со старыми сараями. Продавал его местный, известный своими взглядами — человек, не жаловавший тех, чья кожа была темнее его собственной. Братья заплатили ему без лишних слов. Идея была проста: открыть бар, где могли бы отдыхать после смены работники с ближайших плантаций. Музыка, выпивка, своё место.
На открытие пригласили сына местного проповедника. Много лет назад Смок и Стэк подарили ему гитару. Теперь тот вырос и играл так, что заставлял затихать даже самых шумных гостей. Его блюз лился тёмной, тягучей рекой, полной тоски и надежды. Звуки гитары вышли за стены бара, поплыли в тёплый ночной воздух. Их услышал тот, кто давно уже не был человеком. Ирландец, странник, чья жизнь измерялась не годами, а веками. Он стоял в тени, привлечённый не просто музыкой, а чем-то глубже, что звучало между нот. И смотрел на освещённое окно бара, слушая.
